9 мая 2010 года в Пресвитерианской больнице в Нью-Йорке на 93-м году жизни умерла Лина Хорн — последняя великая «дива» джазового вокала.
Лина Мэри Калхаун Хорн (Lena Mary Calhoun Horne) родилась 30 июня 1917 года в Бруклине, точнее - в районе Бедфорд-Стайвезант, который в те времена был районом обеспеченного афроамериканского «среднего класса» (одной из самых опасных трущоб Нью-Йорка ему предстояло стать только после Второй мировой). Отец, оставивший семью в 1920-м (но тесно общавшийся с дочерью до самой своей смерти), занимался игорным бизнесом; мать была актрисой негритянского театра и много гастролировала, в результате чего Лину до пяти лет растили родители отца. Следующие пять лет она путешествовала вместе с афроамериканской труппой, где выступала её мать, а с десяти до двенадцати лет жила в Джорджии в семье дяди, Фрэнка Хорна, который впоследствии стал одним из советников президента Франклина Делано Рузвельта. Годы Великой депрессии Лина провела в родном Бруклине, где училась в школе, из которой ушла в последнем классе, не получив аттестата.
Лина Хорн дебютировала на сцене 16-летней, став участницей кордебалета в легендарном гарлемском «Коттон-клубе». Запела Хорн только весной 1934 г., получив маленькую роль в одном из ставившихся в Cotton Club музыкально-танцевальных ревю.
Всю вторую половину 1930-х молодая певица гастролировала с джазовыми биг-бэндами, которые в то время были самым популярным явлением в массовой музыке: она была штатной вокалисткой сначала оркестра Нобла Сиссла, а в 1940-41 гг. - очень известного биг-бэнда Чарли Барнета. Быстро устав от изнурительной гастрольной жизни, в 1941-м Лина Хорн осела в Нью-Йорке, получив постоянную работу в Café Society, первом полностью интегрированном джаз-клубе (то есть заведении, которое легально, а не втихую, могли посещать и чёрные, и белые: «Коттон-клуб», например, представлял чёрных музыкантов и танцоров, но посещать его официально могли только белые).
Лина Хорн была очень светлокожей афроамериканкой, потому что среди её предков были и выходцы из Европы, и американские индейцы. «Я была уникальна в том смысле, что была ровно настолько чёрной, чтобы быть принятой белыми, — с иронией говорила она позже. — Я была мечтой белого человека. Это, кстати, наихудший способ быть принятой: меня принимали не по тому, что и как я делала, а по тому, как я выглядела».
Именно светлый оттенок её кожи помог ей стать первой афроамериканской вокалисткой, работавшей в белом оркестре - ведь саксофонист Чарли Барнет был белым. Именно светлый оттенок кожи помог ей получить работу в Café Society, хотя это заведение считалось первым оплотом расовой десегрегации. И именно оттенок кожи помог Лине Хорн, первой из афроамериканских певиц, получить контракт с крупной голливудской киностудией, а именно MGM. Правда, первый её крупный успех в кино был связан со съёмками не на MGM, а на 20th Century-Fox, которой студия «Метро-Голдвин-Майер» Лину просто «одолжила» - в результате чего появился мюзикл «Stormy Weather», в котором были заняты только афроамериканские исполнители (1943). Лина Хорн исполняла в «Грозовой непогоде» заглавную песню, которая на всю жизнь стала её «фирменным» номером на сцене.
Трагедия Лины Хорн, как это видится из сегодняшнего дня, заключалась в том, что боссы из «Метро-Голдвин-Майер» так и не решились дать ей ни единой значительной кинороли. Ну, то есть, одна была: в том же 1943 г. MGM сняла киноверсию бродвейского мюзикла «Хижина в небесах», в которой Лина Хорн единственный раз появилась в одной из ведущих ролей - но, опять-таки, все участники этой постановки были «цветные», а это автоматически означало, что увидит этот фильм только «цветная» аудитория, то есть одна десятая часть населения США. Всю музыку к фильму (точнее, первоначально к бродвейскому шоу) написал Вернон Дюк - кстати, не только белый, но ещё и русский: настоящее имя композитора было Владимир Александрович Дукельский, он до эмиграции в США учился в Киевской консерватории по классу композиции у самого Рейнгольда Глиэра. На афише фильма имя Лины Хорн единственный раз фигурировало «со звездой», наряду с именами исполнителей двух других главных ролей - легендарной исполнительницей раннего эстрадного блюза 1920-х Этель Уотерс и комиком Рочестером Андерсоном.
Цензура, с которой столкнулась Лина Хорн в этой картине, была в то время в порядке вещей. Как видите, Лина играла даму, так сказать, весьма заинтересованную в тесных взаимоотношениях с мужчинами; один из вокальных номеров в картине она пела, лёжа в заполненной пеной ванне. Пена укрывала её практически до подбородка, но прокатчики решили, что сцена «слишком рискованная», и сцена была вырезана.
Но и в других киноработах Лина Хорн раз за разом оказывалась на положении «вставного номера». Да, продюсеры и режиссёры охотно снимали её в фильмах с белыми актёрами — но только во вставных музыкальных эпизодах, которые могли быть вырезаны без ущерба для сюжета фильма. Дело в том, что важнейшим рынком кинопроката был Юг США, а на Юге в подавляющем большинстве кинотеатров было запрещено демонстрировать киноленты, где наряду с белыми снимались и чёрные актёры (если кинотеатр был «только для белых») - и, наоборот, где рядом с чёрными появлялись и белые, если кинотеатр был «только для цветных». Так на практике осуществлялись «законы Джима Кроу», устанавливавшие жёсткую сегрегацию общественных мест. Получить же более серьёзную роль она так и не смогла. Например, в 1951 г. при выборе актёров для фильма «Show Boat» Лине Хорн предпочли белую актрису Аву Гарднер, потому что по сюжету муж её героини был белым, а голливудский «Производственный кодекс» запещал показывать в кино межрасовые браки.
К середине 1950-х Лина Хорн покинула Голливуд. Она придерживалась левых политических взглядов (усвоенных ею в левацкой «тусовке» нью-йоркского Café Society), что в условиях работы Комиссии по расследованию антиамериканской деятельности, эффективно вычёсывавшей марксистов, троцкистов и т.п. из американского шоу-бизнеса, науки и искусства при президентстве Дуайта Эйзенхзауэра (1953-1960), было гарантией попадания в «чёрные списки» - а попасть в «чёрный список» в Голливуде значило, что получить роль становится невозможно.
Впервые свои взгляды Хорн обнаружила в 1945 г., выступая для американских войск в Европе. Взглянув на публику перед выходом на сцену, она обнаружила, что с одной стороны впереди сидят белые солдаты, с другой стороны - немецкие военнопленные (разумееется, тоже белые), а чёрные американские солдаты стоят позади. Певица отказалась выходить на сцену; в конце концов, был достигнут компромисс, кажущийся странным только с точки зрения XXI века - армейские правила запрещали интеграцию, поэтому белые американские солдаты ушли, и зал равномерно заполнили вперемешку немецкие пленные и чёрные американцы.
А Хорн была очень, очень популярна в войсках. Она двенадцать раз выступала в армейской радиопрограмме «Командные действия» («Command Performance»), что было признаком огромной популярности. «Война сделала меня звездой,- говорила Лина в интервью 1990 года. - Конечно, чёрные ребята в форме не стали бы прятать себе в тумбочку фотографии белой актрисы. Но у них была я!»
В результате попадания в «чёрные списки» за все 1950-е Хорн снялась всего дважды (оба раза в мюзиклах), а в следующий раз появилась на киноэкране уже в статусе «легенды» в 1969 г.
Она вновь сконцентрировалась на вокальной карьере, выступая главным образом в ночных клубах и дорогих отелях. Её концертный альбом 1957 г. «Lena Horne at the Waldorf-Astoria», к примеру, стал самым продаваемым альбомом с записью женского вокала на лейбле RCA-Victor. Но наибольший успех Лине Хорн принесла работа на телевидении. Она выступала в большинстве самых известных американских телевизионных программ, от «Шоу Эда Салливана» до (уже в 1970-х) «Маппет-шоу» и «Улицы Сезам»; были у неё и собственные телепрограммы, в том числе самая известная - «Monsanto Night Presents Lena Horne» (1969); впечатляющими телешоу увенчались и её совместные гастроли с Гарри Белафонте в 1970 г. и с Тони Беннеттом в 1973.
Мы сейчас воспринимаем 60-70-е годы в творчестве Хорн как некое единое целое, а ведь был и период 1970-71 годов, который принёс ей тяжёлые личные переживания: в течение буквально нескольких месяцев умерли её отец Тедди Хорн, её второй муж Ленни Хэйтон (работавший на MGM дирижёром, аранжировщиком, а впоследствии - музыкальным директором) и её сын Тедди (от первого брака с неким Луисом Джонсом в конце 30-х). У неё была ещё дочь, Гэйл Люмет Бакли, ныне успешная писательница и мать актрисы и сценаристки Дженни Люмет, которая, таким образом, приходится Лине внучкой. Несколько месяцев Хорн находилась в депрессии и не выступала; только активные уговоры друзей, прежде всего комика Алана Кинга, заставили её вернуться на сцену.
В 1980 году Лина Хорн, которой было уже 63, объявила об уходе со сцены. Впрочем, предполагавшийся «уход на пенсию» продлился всего месяц. Вскоре Хорн получила предложение создать сольное бродвейское шоу, и в мае 1981 г. после напряжённых репетиций в открытом после капитального ремонта зале Nederlander Theatre на Западной 41-й улице в Нью-Йорке начались представления сольного шоу «Lena Horne: The Lady and Her Music», которое выдержало целый год - 333 триумфальных представления, принёсших Лине Хорн бродвейскую премию Tony и два Grammy - за выпущенную на пластинке запись шоу. Последний раз шоу было показано в Нью-Йорке в 65-й день рождения певицы 30 июня 1982 г. Затем последовала съёмка для видеорелиза и гастрольный тур - 41 город в США за период с июля 1982 по июнь 1984, затем месяц представлений в Лондоне и финальный показ в Стокгольме 14 сентября 1984 г. В результате Лина Хорн до сих пор обладает никем не превзойдённым рекордом по количеству успешных показов сольного музыкального шоу на Бродвее.
Что касается студийной работы, то за все 80-е гг. Хорн записала только один альбом - «The Men in My Life», подборку дуэтов с мужчинами-вокалистами в диапазоне от Сэмми Дэйвиса-мл. до Джо Уильямса (1988), зато в 1989 получила «Грэмми» в категории «За вклад в течение всей жизни».
В 1993 г. Лина Хорн участвовала в шоу памяти Билли Стрэйхорна - многолетнего ассистента, второго пианиста, аранжировщика, композитора и правой руки Дюка Эллингтона; после чего решила записать альбом песен Стрэйхорна и Эллингтона. Тем более, что её со Стрэйхорном связывала тесная дружба с середины 1940-х и до самой его смерти в 1967 г. И даже больше, чем дружба (по крайней мере, с её стороны). «Он был единственным мужчиной, которого я действительно любила, - говорила Хорн, когда ей было около 80. - Он был всем, что мне было нужно от мужчины - за исключением того, что я не интересовала его как женщина: я просто была его подружкой» (Стрэйхорн был один из первых открытых гомосексуалистов в шоу-бизнесе). В результате появился очень удачный альбом «We’ll Be Together Again»; в том же году она записала дуэт с Фрэнком Синатрой для его альбома «Duets» и дала концерты в нью-йоркском Supper Club и Карнеги-Холле, ставшие её последними крупными публичными выступлениями. Концерт в Supper Club в 1995-м был выпущен на CD и получил «Грэмми» как «лучший джазовый вокальный альбом». В 1998 г. была выпущена последняя «полнометражная» студийная запись Лины Хорн - альбом «Being Myself». С тех пор певица, которой было уже за 80, практически перестала появляться на публике и больше не записывалась (за исключением единственного случая в 2000-м, когда она записала несколько эллингтоновских номеров для альбома в жанре jazz/classical crossover, созданного британским дирижёром сэром Саймоном Рэттлом).
Еще одна замечательная певица. Особо распыляться не буду, уравновешу био Про песню на видео чуточку скажу. В 1933 году песня “Штормовая погода” была коронным номером Коттон-клаба. Ее написал Гарольд Арлен для Этель Уотерс. Ее также с блеском исполняла Айви Андерсон с оркестром Дюка Эллингтона. Лина Хорн рискнула создать свою версию этой песни и превзошла своих знаменитых коллег. Услышав ее, Элла Фицджеральд заметила: “После Лины Хорн к этой песне лучше не прикасаться”.
23.07.2011, 17:47
.png)
Lena Horne
Про песню на видео чуточку скажу. В 1933 году песня “Штормовая погода” была коронным номером Коттон-клаба. Ее написал Гарольд Арлен для Этель Уотерс. Ее также с блеском исполняла Айви Андерсон с оркестром Дюка Эллингтона. Лина Хорн рискнула создать свою версию этой песни и превзошла своих знаменитых коллег. Услышав ее, Элла Фицджеральд заметила: “После Лины Хорн к этой песне лучше не прикасаться”.
Похожие темы
