Кого мы читаем

[Sun of a Beach]

То есть, ЗОГ и здесь не дремлет. Метко.

[олег в.]

Doerty, ха, так и думал, что совки по антисемиту выступили.
недавно смотрел современны ноучпоп мульт за космос и там шутливое предположение о внеземных цивилизациях проилюстрировали таким типичным азийским тираномм фуманчу

[Doerty]

олег в., очень забавно) Вообще говоря, для фантастических произведений ведь довольно типично делать инопланетян метафорой вполне реальной или, во всяком случае, представляющейся реальной угрозой. Считается же, что бум фильмов и книг о вторжении пришельцев в 50-х был вызван началом Холодной войны. А теперь вот ещё и китайцы из космоса лезут.

[Sun of a Beach]

Недавно прочитал книгу Иры Цилык "Післявчора". Возникло подозрение, что Саша Доэрти знает автора лично, но это не точно.

[Doerty]

Сообщение от Nico

Недавно прочитал книгу Иры Цилык "Післявчора". Возникло подозрение, что Саша Доэрти знает автора лично, но это не точно.

Кстати говоря, нет, но есть немало общих знакомых. Я, кстати сказать, знаком только с её кинотворчеством. А как тебе книга?

[Sun of a Beach]

Doerty, книга мне понравилась. Восемь лет назад, когда я ее купил, мне она показалась дамской литературой. По форме, где-то так и есть - мальчики, подруги, отношения, романтические переживания, тонкие ощущения от самых неожиданных вещей. Однако это все происходит на фоне ее настойчивого стремления снимать кино, путешествий в Крым, Москву и Париж, а также описанием многих знакомых нам мест (к примеру, там фигурирует "одна хороша булочна", по описанию это 100% нынешняя булочная "Ярославна" недалеко от Золотых Ворот; также упоминается фестиваль "Молодость" в Доме Кино) и очень забавного местами экшена. Так что мое негативное впечатление было поспешным.

В двух словах - уютная жежешечка в бумаге.

Добавлено в 20:36 / Предыдущее сообщение было написано в 20:34

Сообщение от Doerty

Я, кстати сказать, знаком только с её кинотворчеством.

Как, оно кстати? Вики говорит, что в прошлом году у нее вышел фильм.

[Doerty]

Nico, спасибо, любопытно. Меня, конечно, привлёк момент с "Молодостью")

Что касается её фильмов, мне понравился предшествующий- первый, кажется, -Спомин, там неплохо раскрыта тема город-село, нынешний же показался мне, ну, откровенно говоря, довольно надуманным, искусственным.

Добавлено в 20:42 / Предыдущее сообщение было написано в 20:41

Это своеобразная притча на материале УПА vs. НКВД, а это просто проклятая тема.

[Sun of a Beach]

Doerty, вряд ли ты его будешь целиком читать, поэтому вот фрагмент про Молодость.

Развернуть для просмотра

Спочатку це був мамин шарф. Три метри найяскнішого помаранчевого кольору. Років тринадцять тому мама кутала у них Кіру і відправляла до садка. Упродовж цілого дня Кіра ходила до шафки, нюхала шарф і плакала. Він пах мамою. Пройшов час, і всі права на шарф повністю перейшли до Кіри. Її першокурсна осінь минала під його знаком, кіра волочила за собою своє "оранжевоє настроєніє" і відчувала ся дуже богемною - такий прекрасний шарф дуже вдало маскував її куценьке дешеве пальто і забирав на себе увагу від помітно дірявих гріндесів, які Кіра надибала на Шулявці за якихось тридцять гривень.

Здавши пальто у роздягальні Будинку кіна, Кіра лишила шарф, недбало ним уся обмоталася і піднялася сходами. Незважаючи на дев"яту годину ранку, другий поверх уже був густо просякнутим сірим туманом курива - перед першим показом усі поспішали "поснідати" кавою і сигаретою. Йшов третій день фестивалю " Молодість", всі нарешті налаштувались на прохграму, відійшли після відкриття і почали потроху ходити на покази. Щоправда, Кіра ходила і на попередні, адже це була ї перша "Молодість", і на відміну від старійшин кінофаку, які вважали, що "чуже кіно дивитись - псувати очі" , вона боялася пропустити подай одну нещасну короткометражку. Вже два дні Кіра носилася між червоним та синім залами і їла, їла, їла нові незрозумілі кіна великими гарячими порціями, не прожовуючи і навіть не відчуваючи їх на смак - просто набиваючи порожню свою голову навалою нової інформації. Їй боліли очі і набували стиглого червоного кольору: десятигодинні перегляди з рідкими перервами на чай давалися взнаки, але відчуття ейфорії м"яко зализувало усі поверхневі травми - внутрішнє переважало.

- Так, перша "Молодість" - це завжди прийняття нової віри, - сміявся до неї новознайомий скульптор із художки і смачно пах коньяком, - хочеш їсти?
Їсти Кіра хотіла, і навіть дуже: якщо їй тка-сяк вистачало на чай, то вже на поганеньку булочку до того чаю грошей не було. ЗА півроку вона схудла на вісім кілограмів і заробила собі гастрит.
- Ні, дякую, - гордо відповідала Кіра і курила свою дешеву сигарету.
- Позуватимеш для мене? - несподівано питав скульптор.
- Голою?

За останні два дні Кірі поступило багато пропозицій під новознайомих митців: її запрошували на кастинг для якогось не дуже поетичного кіна, пропонували покурити гідропоніки, позувати для серії фотографій у ночнушці, знятися у студентський короткометражці у ролі білочки, а одна несвіжа літератка навіть запропонувала їй зробити кунілінгус у туалеті.

- Хочеш, - спитала несвіжа і п"яна літератка, - полижу тобі?

Кіра не захотіла. Двох днів їй вистачило, щоби пройти інтенсивний курс школи відокремлення зерен від плевелів, і самій трохи пообтертися серед нетверезої і розкутої домкінівської гульні, швидко вивчивши правила гри.

- Голою? - задумливо перепитав скульптор, - чого ж, можна і голою...
- Якось стрінемось, па, - посміхнулася Кіра і поспішила на показ.

[свернуть]

[Doerty]

Nico, спасибо, друг

Весьма колоритное описание)

Я попал только на последний год "Молодости" в ДК, и такого бедлама там уже не было- читаю и сожалею, что много пропустил. Хотя, вероятно, дело просто в том, что я не вхожу в сферу интересов пьяных литераторш и скульпторов. Замечу, что атмосфера в ДК, какой я застал её в 2005-м, действительно отличалась большей раскованностью, чем потом в кинотеатре "Киев". Помню, просидел часов пять в Синем зале на совершенно зверской программе украинского кино. Сначала показывали короткометражки, одна хуже другой, некоторые были настолько чудовищны, что штук пять помню до сих пор. Публика, забившая Синий зал под завязку, реагировала очень бурно, точнее, буйно, это было, пожалуй, главным удовольствием. К третьему часу публика стала понемногу расходиться, а когда в завершение пустили полнометражный фильм- двухчасовый чёрно-белый беспредел под Сталкера, в котором какие-то унылые молодые люди брели в Зону и делились друг с другом соображениями о мироустройстве (постановщиком был заядлый кинолюбитель, врач-психиатр, заявленный в титрах как "режиссёр и автор сценария Vadim Jovich"), -люди стали спасаться бегством. В конце концов в зале кроме меня осталось трое молодых кинематографистов, с которыми мы обсуждали происходящее на экране, и ещё, думаю, двое, которые на задних рядах пылко занимались сексом- стоны мешались с треском стульев.

[Doerty]

Во время чтения «Карлика» Пера Лагерквиста мне вспомнился эпиграф к «Земле», взятый из произведения норвежского писателя Юнаса Ли: «Кругом нас знаходиться якась безодня, що її вирила доля, але тут, у наших серцях, вона найглибша». Роман Лагерквиста повествует о самых разнообразных преступлениях, о кровопролитных битвах и опустошительном море, но самое гнетущее впечатление производит душевный мир главного героя, который описывает происходящее в своём дневнике. Если летописный «труд, завещанный от Бога» пушкинского Пимена предстаёт нравственным якорем, искрой культуры, способной на мгновение озарить окружающее пространство варварского насилия и тупого невежества, записи Карлика, придворного итальянского герцога времён Ренессанса, становятся хроникой не только окружающих жестокостей, но и самых подлых и кровожадных душевных порывов, владеющих рассказчиком.



Роман был написан в 1944-м году, и аллюзии на бойню Второй мировой заключены в нём в шекспировские декорации дворцовых интриг, убийств на почве страсти и военных походов, воплощающих нелепые амбиции правителей (при этом самая пронзительная сюжетная линия является очевидной вариацией «Ромео и Джульетты», с отголоском темы Офелии). И я рискнул бы сказать, что масштабом личности, силой характера центральный персонаж- ровня шекспировским злодеям. Особенно он похож на Яго, подобно которому является дурным советчиком, разрушающим благополучие тех, чьим доверием пользуется, и на Ричарда Глостера, подобно которому приобретает власть над теми, кто пренебрегает им из-за отталкивающей внешности; к тому же, можно сказать, как и Ричард, по-настоящему герой уродлив внутренне, а не внешне.

Как и в этих незаурядных негодяях, в Карлике можно отыскать немало привлекательных черт, его пороки нерасторжимо сплетены с достоинствами. Он с несгибаемой гордостью противостоит насмешкам и оскорблениям и проявляет готовность расправиться с беззащитными и гонимыми, он хвастается, как воинским подвигом, тем, что в неприятельском замке зарубил безоружного карлика, и оказывается способным невозмутимо сносить истязания, рисковать жизнью ради женщины, в которую влюблён, кажется, втайне от себя самого.

Однако, в отличие от большинства антигероев Шекспира, Карлик не ведает угрызений совести и сомнений. Это словно подчёркивается эпизодом, в котором его навещает призрак одной из жертв: если у Макбетов или Ричарда подобные видения вызывают раскаяние, Карлик испытывает лишь удовлетворение оттого, что скорбный гость мёртв и не может досаждать ему в жизни.
Его невозмутимое самодовольство напоминает о, на мой взгляд, самом омерзительном литературном персонаже, самом страшном и самом ничтожном, который также вёл напыщенную хронику своих преступлений - Фредерике Клегге из «Коллекционера». Ещё больше Карлик похож на Клегга своей духовной ограниченностью, этической и эстетической тупостью.

Пожалуй, именно это особенно тревожит в созданном Лагерквистом образе- сочетание сильного, цельного характера, подлинного мужества, дьявольской проницательности и примитивных, низких представлений. Карлик- величественный в своей губительной целеустремлённости и одиночестве антигерой, гордый и коварный, словно земное воплощение падшего ангела, и вместе с тем- мелочный, завистливый, злобный, нетерпимый и не способный к состраданию обыватель, сплошь и рядом апеллирующий к патриархальным ценностям, которые искажает своим бесчувствием и невежеством. Он- ловкий придворный интриган, осведомлённый, беспринципный политик, и он же- представитель, голос нравственной черни с её неизбывным мракобесием и ксенофобией.

...В диком краю и убогом
Много таких мужиков.
Слышен по вашим дорогам
Радостный гул их шагов.

Герой часто говорит о своей тысячелетней мудрости и верности своим убеждениям, неподвластным времени и окружению. Действительно, в высказываниях Карлика есть нечто вневременное, напоминающее и о благочестивой жестокости гонителей Христа, и о мудрых мыслях некоторых из нынешних защитников морали и традиций. Подчас его наблюдения и суждения оказываются пугающе знакомыми. Вот хотя бы:

В город потянулись толпы беженцев, идут и идут через городские ворота с тачками, нагруженными черт знает чем: горшками, одеялами, грязным рваньем,всевозможным старым хламом, настолько никчемным, что все над ними смеются. Кое-кто ведет за рога козу или отощавшую коровенку, и вид у них у всех ужасно испуганный. Горожане ворчат. И что им, мол, здесь надо, зачем они притащились. Только всем мешают. Беженцы спят на площадях возле своей скотины, и город все больше становится похож на грязную деревню, и запах там, где они располагаются, стоит ужасный. (...) Поистине, для горожан они тяжкое бремя. Особенно, понятно, раздражают их хнычущие, замурзанные дети, которые шныряют повсюду, выклянчивая милостыню. Говорят, они даже воруют при случае.

Или:

Примирение! Можно ли вообразить что-либо более постыдное?! Примирение с заклятым, врагом! Какое кощунство, какое отвратительное извращение законовестества! И какое унижение, какое оскорбление для нас! Для наших воинов, для наших мертвецов! Какое надругательство над нашими павшими героями, которые, выходит, напрасно принесли себя в жертву!

Даже христианство Карлик ухитряется подогнать к Прокрустову ложу своего злобного, не ведающего сострадания нрава:

Она умоляюще и беспомощно посмотрела на меня и спросила, не могу ли я ее чем-нибудь утешить. Что ей сделать, чтобы Господь смилостивился над ней? Я ответил, что неслыханная дерзость с ее стороны просить о милости Господней, у нее столько грехов, что вполне естественно, если Искупитель не слышит ее молитв. Он не для того был распят, чтобы искупать грехи таких грешниц, как она.

Вместе с тем в замечаниях Карлика можно отыскать немало здравого скепсиса по отношению к расхожим представлениям и тонких наблюдений о природе человеческих отношений («И в настоящем, и в прошлом немало найдется прекрасного и возвышенного, которое потому лишь и стало прекрасным и возвышенным, что было воспето поэтами»; «Ходят нелепые слухи, будто народ Монтанцы в ярости взялся за оружие, поклявшись отомстить за своего герцога и его приближенных. (...) Народ не мстит за своих правителей, с какой стати, спрашивается. Ему при всех при них живется одинаково плохо, и он только рад избавиться хотя бы от одного из своих мучителей»; «Любовь смертна. И когда она умрет, то начинает разлагаться и гнить и может образовать почву для новой любви. Мертвая любовь живет тогда своей невидимой жизнью в живой, и, в сущности, у любви нет смерти»).

Лагерквисту прекрасно удаётся сделать достоверным повествование от лица человека, в котором приверженность нелепым стереотипам сочетается с независимостью суждений, наблюдательность и знание человеческой природы- с чёрствостью, которая не позволяет ему понимать очевидные вещи. Писатель также сумел добиться того, что крайняя субъективность изложения нисколько не мешает читателю получить ясную картину происходящего- самые уничижительные, издевательские оценки Карлика оказываются лишь прозрачным покровом для проявлений отваги и великодушия, самопожертвования и любви.

Главная же причина, не позволяющая объявить Карлика исчадием ада, состоит в том, что читателю, в отличие от многих героев романа, понятно, что этот герой вовсе не является источником зла, искусителем, соблазняющим чистых и доверчивых. Один историк назвал Аракчеева козлом отпущения, который, добросовестно выполняя волю своего господина, претворяя в жизнь даже те приказы, с которыми он не был согласен, мужественно принял на себя гнев современников и потомков за всё зло, совершавшееся в годы царствования праведного и добросердечного Александра Первого. Так и Карлик оказывается козлом отпущения, исполнителем грязной работы для благородного, великодушного герцога, отважного воина, поклонника философии и покровителя искусств. Таким же послушным орудием, позволяющим оставаться незапятнанным этому правителю-рыцарю, милосердному к гражданскому населению враждебного государства, выступает кондотьер Боккаросса, наёмники которого предают селения огню и мечу.

Карлик называет себя тенью герцога, но, кажется, является тенью и всей своей эпохи, а также неизбывных пороков человеческой цивилизации, эгоизма, жестокости, высокомерия, ненависти к чужому и непонятному, и в этом смысле его можно назвать тенью нашего общества- и нас самих. Он- отражение беспринципных, бездушных политиков, но также и маленького человека, кажущегося безобидным и незначительным, но способным в соответствующей ситуации, о которой он, быть может, страстно мечтает, отомстить тем, кто считал его жалким и тем, кто его не замечал, обрушить идеологическую доктрину, восторжествовавшую прихотью очередного исторического катаклизма, на более успешных, более счастливых, более умных и красивых.

«Кто может знать, что за неведомое зелье приготовляю я, карлик, в тайниках моей души, куда никому никогда не проникнуть? Кто знает что-нибудь о душе карлика, в сокровенных глубинах которой решается их судьба?»

YouTube

[Mutuh]

Недавно читал Ивлина Во "Мерзкая плоть" и "Сенсация", очень иронично и живо. Мне понравилось.
Напомнило чем-то "Кандид, или Оптимизм" Вольтера.

[Doerty]

Mutuh, не читал, вообще люблю Во, особенно Возвращение в Брайдсхед. Кстати, действительно есть нечто общее с интонацией Вольтера, не в Брайдсхеде, а вот в Незабвенной, к примеру.

[Anandamid]

Doerty, Незабвенная это да, смешно, особенно конец.

[Mutuh]

Сообщение от Doerty

Mutuh, не читал, вообще люблю Во, особенно Возвращение в Брайдсхед. Кстати, действительно есть нечто общее с интонацией Вольтера, не в Брайдсхеде, а вот в Незабвенной, к примеру.

Спасибо, прочитаю

[Doerty]

Mutuh,


Anandamid, это да.

"Карлика", о котором я писал, я прочитал в наиболее полном издании Лагерквиста на русском языке, двухтомнике, выпущенном в 97-м году харьковским "Фолио". Наткнулся на другое отечественное издание романа- киевский "Борисфен", 1995-й, -подлинный шедевр рекламной мысли. Не знаю, что мне больше нравится, картинка на обложке или название серии.

[Anandamid]

Doerty, Особенно ежегодные открытки с ожиданием на небесах, виляя хвостиком

Добавлено в 21:35 / Предыдущее сообщение было написано в 21:32

Doerty, Если хочешь не прозы, а новых моих коротких стихов для детей и молодежи - немедленно зайди в раздел стихи - они там еще лежат - и пулей назад с отзывом. Ок ?

Добавлено в 21:47 / Предыдущее сообщение было написано в 21:35

Doerty, Да там читать нехуй, секундное дело же. Просто больше никто не хочет отзываться (черствые люди).

[Doerty]

Anandamid, ты открываешься мне всё с новых сторон. Мне особенно о Делёзе понравилось, как нечто пережитое.

[bre]

прочитал книгу "сила и слава" грэма грина, причём удивительным образом чтение этой книги совпало (совершенно случайно, когда начинал читать даже не знал в чём суть) с выходом в прокат "молчания" скорсезе. темы книги и фильма очень пересекаются, просто-таки невероятно.
и опять же что книга, что фильм меня впечатлили невероятно, т.к. я хоть человек неверующий, но очень интересующийся, так сказать.

очень интересно мнение Доэрти по этой теме)

[Anandamid]

Doerty, В теме стихи выложил новое.

[Anandamid]

Марк Фишер Капиталистический реализм

[Anandamid]

Фишер , оказывается, покончил жизнь самоубийством.

[Cactoos]

Иржи Грошек "Реставрация Обеда".

[tenebræferis]

Дочитав нарешті Приречене місто Стругацьких. Просто в захваті. При тому, що взяв її в місцевій булочній, де є полиця з книжками, з якої люди беруть почитати книжки, але щось не знаю, чи повертати: це ж Стругацькі, та й не проти зібрати всі романи авторів для колекції (Кінг вже обрид) Ну то таке, питання совісті більше.
Натомість сьогодні взяв книжку Такехіко Фукунаги "Острів смерті". Хтось читав таке?

[punknotyet]

Читаю сейчас:


https://www.litres.ru/suzanna-klark/...orrell-140659/

«Так мог бы выглядеть роман „Мастер и Маргарита“, если бы его написал Диккенс», – полагает Александр Генис, а Нил Гейман называл эту книгу «лучшей литературной сказкой на английском языке за последние семьдесят лет». Здесь Англия – страна древних магических традиций, оставшихся в прошлом, – воюет с Наполеоном, а осторожный мистер Норрелл и его порывистый ученик Джонатан Стрендж мечтают возродить волшебное искусство. Здесь «темная мифология на фоне восхитительной комедии нравов в духе Джейн Остен рождает шедевр толкиновских масштабов» (Time). Здесь невероятные конфликты, человеческие и нечеловеческие, описаны с абсолютной достоверностью, а реалии, стиль, язык ушедшей эпохи воссозданы с размахом и дотошностью «Имени Розы» Умберто Эко.
Роман был переведен на десятки языков, разошелся по миру тиражом свыше миллиона экземпляров и был экранизирован: в 2015 году на экраны вышел одноименный мини-сериал первого телеканала Би-би-си, главные роли исполнили Берти Карвел и Эдди Марсан.

Очень увлекательная и мастерски написанная (и переведённая ) книга.
Давно не получал такого удовольствия не только от интересного сюжета, но и от самого процесса поглощения букв.

[SoN]

Перечитал на русском - взялся за оригинал.

[олег в.]

неочікувано
я шось Філіпом К Діком захопивсь внєзапно. третю книжку дочитую. може це повязано з тим ш у мене Воннегут закінчився

[Cactoos]

Дочитав Мария Корелли "Скорбь Сатаны". Зараз читаю Моэма "Театр".

[walls]

Сейчас читаю "Мрець у бункері" ( Історія мого батька ) Мартін Поллак.
Поначалу продирался с трудом : дяди, тёти , бабушки - дедушки эти все, кто куда и чего переехал - переселился, кто на каком языке разговаривал, но где то со страницы 40й втянулся, и сейчас очень интересно стало. Стиль повествования документальный, но не нудный.

[SoN]

Сообщение от олег в.

неочікувано

Та я блеать сам неожидал от себя
Просто перед сном Кант и Достоевский тяжеловато заходят

[Cactoos]

Читаю Сотилиан Секориский "Путь Дурака 4 и 6".