В городе Оскалуза, штат Айова, в семье бывшего офицера ВМФ и виолончелистки родился Чарлз Артур Расселл-младший.

Эмили Расселл, мать: «Увлечение музыкой у него началось еще в раннем детстве. Он упросил меня записать его в местный детский оркестр лет в семь. Поскольку я играла на виолончели, вопроса, на каком инструменте играть, для него никогда не стояло».

Чарлз Расселл, отец: «В детстве Артур был хорошим и послушным мальчиком, и то, что стало происходить с ним в его подростковые годы, нас очень пугало. Лет в тринадцать, как только на его лице появились первые признаки кожного заболевания, он стал очень замкнутым, фактически перестал общаться с одноклассниками, начал часами пропадать за книгами Тимоти Лири и Джона Кейджа в местной библиотеке и, запираясь в комнате, ночи напролет слушал Колтрейна. Еще он стал курить траву. Как-то раз, когда он забыл закрыть к себе дверь, я зашел без стука — и застал его, вдыхающего что-то из пипетки. До рукоприкладства дело не дошло, но случился страшный скандал».

Расселл записывает на магнитофон короткое прощальное послание родителям и, взяв с собой лишь виолончель, едет автостопом через полстраны в Сан-Франциско.

Чарлз Расселл: «В то время очень мало кто понимал, что происходило в Сан-Франциско. Газеты писали о грязных хиппи, заполонивших тротуары города и курящих траву при всем честном народе, — и мы, конечно, думали, что с Артуром происходит худшее. Но, слава богу, оказалось, что до наркотиков он не дошел».

Расселл поселяется в буддистской коммуне, ведомой учителем по имени Преподобный Уорвик. Познакомившийся с Расселлом примерно в это время поэт Аллен Гинзберг утверждал, что Уорвик был шарлатаном, но именно под его влиянием Артур стал абсолютно одержим музыкой. Учитель настоял на том, чтобы Расселл поступил в местную консерваторию, привел его на семинары великого индийского композитора Али Акбар Хана и нередко запирал молодого виолончелиста в комоде, заставляя Расселла часами напролет импровизировать. Знакомство с Гинзбергом тоже дало свои плоды — в частности, поэт начал использовать Расселла в качестве одного из главных аккомпаниаторов на своих поэтических чтениях.

Расселл отправляется в Нью-Йорк, где записывается на курсы электронной музыки в Манхэттенскую высшую школу музыки и параллельно начинает изучать лингвистику в Колумбийском университете. Из обоих вузов его выгонят до конца года: лингвистику он просто забросит, а музыкальному образованию помешает фигура одного из преподавателей — композитора Чарлза Вуоринена, убежденного последователя серийной музыки и самого молодого на тот момент лауреата Пулицеровской премии. Вуоринен счел сочиненную Расселлом сюиту «City Park» (минималистичную композицию, написанную на стихи и фрагменты писем Эзры Паунда и Гертруды Стайн) «самой уродливой музыкой», которую он когда-либо слышал; ученик ответил на это добровольным отчислением из университета.

Гуляя по Центральному парку, Расселл случайно попадает на бесплатное выступление бостонского фаната Velvet Underground Джонатана Ричмана и его группы The Modern Lovers. Благодаря концерту Расселл, в тот момент с головой погрузившийся в академическую музыку, снова открывает для себя рок.

Эрни Брукс, музыкант: «В то время я играл в The Modern Lovers на басу. Сразу же после одного из наших нью-йоркских концертов к нам подошел какой-то фермер с совершенно обезображенным ранами лицом, — это и был Артур. Он сразу начал проситься играть в The Modern Lovers, но для Джонатана виолончель в группе была неприемлема. Расселл счел Ричмана немного надменным, но нашел общий язык со мной. Он постоянно приезжал ко мне в Массачусетс на электричке и часами напролет играл песни — очень простые, написанные в стиле популярных фолк-певцов того времени, но сыгранные на очень странных аккордах, которые не каждый гитарист-самоучка возьмет. Артур постоянно говорил мне, что я знаю секреты рока, которым я обязан его научить, вертелся вокруг меня и страшно бесил, но был чрезвычайно обаятельным — и ему страшно хотелось помочь».

После перформанса поэта и художника Джэксона Мака Лоу Расселл знакомится с Рисом Чэтемом, в будущем — великим композитором-минималистом и гитаристом, а тогда — ассистентом Стива Райха и музыкальным директором The Kitchen, пространства для современного искусства, открывшегося на 19-й улице за два года до этого.

Рис Чэтем, композитор и музыкант: «В те годы было уже ясно, что поколение Вуоринена и Милтона Бэббита замыкается на очень узкой аудитории, и простой слушатель их не понимает. Молодые композиторы стали искать пути отхода от серийной музыки к музыке тональной. The Kitchen открылся именно для того, чтобы дать новым композиторам немного воздуха — но никто не давал его больше, чем Артур. Когда я ушел с позиции музыкального директора The Kitchen, он занял мое место и распахнул двери. При нем там играли не только люди с партитурами: регулярно выступали The Modern Lovers, по этажам здания бродили непонятные джазмены, которых там никто до Расселла не видел, откуда-то взялся саксофонист Питер Гордон, музыка которого связывала рок с академистами и открыла мне глаза на очень многое».

Вдохновившись сочинением забытого сегодня, но великого композитора Джулиуса Истмэна «Stay on It», Расселл сочиняет сорокавосьмичасовую сюиту «Instrumentals» — и осенью того же года исполняет отрывки из нее в The Kitchen. Параллельно он занимается поп-музыкой — вместе с Эрни Бруксом собирает группу The Flying Hearts, с которыми записывает несколько песен под руководством Джона Хаммонда, старого продюсера, записывавшего еще Билли Холлидей и Бенни Гудмана, и дает сольные концерты с песнями собственного сочинения.

Рис Чэтем: «Я тогда работал барменом в арт-кафе в Ист-Вилледже. Однажды я предложил, чтобы Артур сыграл там концерт. Я уже слышал его «Instrumentals» и думал, что он приедет со своими музыкантами играть именно эту вещь — но он приехал один и стал петь какие-то грустные фолк-песни. Публика, которая от подобной музыки была очень далека, молча и грозно на все это смотрела; да и сам я вообще не подозревал, что Артур умеет петь, и был в полном шоке. Даже когда я перестал работать в этом кафе, Артур все равно продолжал петь там песни каждую неделю — с его настойчивостью выгнать его было непросто».

Расселл неожиданно решает, что музыкой он никогда не заработает денег, и хочет создать собственный бизнес. Начинает он, впрочем, очень оригинально: достает на складе в Нью-Джерси триста поношенных футболок и выходит на улицы Нью-Йорка продавать их по пять центов за штуку. Затея обернулась абсолютной тратой времени (и денег).

Боб Блэнк, музыкант, диско-продюсер: «У Артура часто не хватало денег или не было денег вообще, и он предпринимал странные авантюры, чтобы их достать. Помню, как-то раз он должен был заплатить мне за студийное время — и в качестве оплаты привез к порогу моего дома «шевроле» 51 года в ужасном состоянии. Как он ее достал — не представляю».

Расселл начинает посещать вечеринки диджея и промоутера Никки Сиано в клубе Gallery — и увлекается музыкой диско.

Никки Сиано, диджей, промоутер: «Парнем Артура тогда был Луи Аквилоне, мой лучший друг, и Луи постоянно тоскал его на мои вечеринки. Постепенно Артур стал приходить на них один, стоял в сторонке и наблюдал за людьми. На третьей или четвертой вечеринке, на которую он пришел без Луи, он вдруг пустился в пляс. Танцевал он очень долго и очень увлеченно, но был, без сомнения, самым белым танцором, которого я видел в жизни. Он повторял одни и те же странные движения, видя которые черные ребята, танцевавшие в клубе каждую ночь, хохотали. Но Артура это не останавливало».

На лейбле Sire выходит подписанный группой Dinosaur сингл «Kiss Me Again» — первая работа Расселла в области танцевальной музыки. В качестве музыкантов Расселл использовал Дэвида Бирна, ритм-секцию группы Глории Гейнор, тромбониста-авангардиста Питера Зуммо и философа-музыканта Генри Флинта, в начале шестидесятых придумавшего термин «концептуальное искусство». Расселл продолжит собирать в одной студии музыкантов из параллельных друг другу миров на протяжении всей своей диско-карьеры: так, например, в записи самого известного его сингла «Go Bang» приняли участие Джулиус Истмэн, Джон и Джимми Инграмы из соул-фанковой группы Ingram, близкая к ноу-вейву художница Джилл Кросен, диско-продюсер и первооткрыватель техно Франсуа Кеворкян и Лола Блэнк, бывшая бэк-вокалистка группы Джеймса Брауна. Что же касается самой «Kiss Me Again», то знакомый Расселла, начинающий сонграйтер Десмонд Чайлд, впоследствии украдет из нее мелодический ход для своей песни «Our Love Is Insane». Артур разозлится, но в суд не подаст — а сам Чайлд впоследствии напишет «I Was Born for Lovin’ You» для Kiss, «Livin’ On a Prayer» для Бон Джови, «Crazy» для Aerosmith и еще пару десятков подобного рода хитов.

На вечеринке в Gallery Расселл знакомится с Уиллом Соколовым, начинающим антрепренером и промоутером. Спустя некоторое время у Расселла появляется идея записать полноценный диско-альбом, он собирает музыкантов и предлагает Соколову профинансировать процесс записи и выпуска пластинки — тот соглашается. В начале 1980-го Расселл с оравой музыкантов запирается в студии, месяц работает над материалом, но приносит Соколову всего три готовые песни. Каждая из них впоследствии будет выпущена под псевдонимом Loose Joints; одна из них — «Tell You (Today)» — станет, по признанию Тома Ли, бойфренда Расселла, самой любимой вещью музыканта из всего собственного творчества.

Саша Фрер-Джонс, музыкальный критик The New Yorker: «Расселл записывал свои диско-пластинки не так, как обычно записывают популярную или танцевальную песню. Процесс был больше похож на джазовую сессию: музыканты приходили в студию, получали от Расселла короткие инструкции и играли часами подряд. Все эти импровизации записывались на пленку — и уже из них Расселл сводил финальный трек, часто, словно ямайский даб-продюсер, накладывая одну часть пленки на другую. Каждую песню он пересводил по десять раз и наверняка продолжал бы сводить и дальше, не будь рядом людей, требовавших финальный вариант. В каждом дюйме пленки Расселл видел бесконечность».

Американский театральный режиссер Роберт Уилсон, создавший тремя годами ранее вместе с Филипом Глассом оперу «Einstein on the Beach», нанимает Расселла для создания музыки к своей постановке «Медеи» Еврипида. Музыка Раселла Уилсону категорически не нравится, более того — ему не нравится сам Расселл, требовавший как можно больше контроля собственно над постановкой. После единственного представления спектакля с музыкой Артура режиссер увольняет музыканта, берет на его место британского композитора-минималиста Гэвина Брайарса и полностью переделывает все.

Расселл с Соколовым основывают лейбл Sleeping Bag Records, на котором в будущем выйдут все главные диско-записи Расселла. Параллельно Расселл становится клавишником очередной группы Эрни Брукса The Necessaries, игравшей простецкий пауэр-поп, и записывает с ними альбом «Big Sky».

Эрни Брукс: «Артур постоянно ссорился с остальными участниками группы. Он хотел иметь над ней полный контроль, постоянно приносил новые идеи, которые мы не использовали, — и в конце концов вышел из себя. Мы поехали в небольшом фургончике играть концерт в Вашингтоне, он прямо на полпути сначала подрался со мной, а потом просто на полной скорости выпрыгнул из машины со своими вещами».

Расселл подселяет в свою квартиру на Восточной 12-й улице своего бойфренда Тома Ли. Ли проживет с музыкантом до его смерти, а после станет распорядителем наследия Расселла.

Том Ли, бойфренд: «Я был обычным пацаном из Нью-Джерси, встречался с девушками, слушал Джони Митчелл и Джексона Брауна и совершенно не был знаком с тем, что творилось в Нью-Йорке. Когда я переехал в Нью-Йорк, то, возвращаясь домой с работы, начал примечать странного парня, постоянно ошивающегося по соседству, — это и был Артур. Сначала мы просто дружили, он часто оставался у меня ночевать, когда ему было некуда податься, и постоянно занимал деньги на кассеты. Ходил и бубнил мне под ухо: «Мне нужно купить кассеты, дай денег». Сначала я дал ему пять баксов, через месяц давал уже двадцать. Потом это переросло в роман. Первые два года, пока мы жили вместе, я фактически его содержал, да и дальше старался обеспечивать по возможности всем необходимым. Мне было важно, чтобы он мог заниматься музыкой, не думая о том, что завтра нужно будет платить за квартиру».

Под именем Dinosaur L на Sleeping Bag Records выходит альбом «24=>24 Music» — единственная полнометражная диско-работа Расселла. Изначально поставленный в The Kitchen под видом серьезной современной композиции, «24=>24 Music» — вероятно, один из самых странных диско-альбомов в истории; по крайней мере точно из разряда тех, к которым определение «мутировавшее диско» подойдет наиболее точно. Сам Расселл создал эту работу исключительно в качестве шутки — для того чтобы вывести из себя снобов, не принимающих всерьез танцевальную музыку; и это очень сильно чувствуется. Для того чтобы понять, что это за пластинка, достаточно послушать песню «In the Corn Belt»: на фоне псевдоафриканских барабанов сначала возникает сыгранная будто пьяными людьми джазовая импровизация на духовых, затем появляется оперный баритон Джулиуса Истмэна, вещающий про кукурузу, а заканчивается все буйными фанковыми соло на электрооргане и гитаре. Снобы, безусловно, были в ужасе — но ровно те же эмоции насчет альбома испытывали и посетители нью-йоркских дискотек. Франсуа Кеворкян впоследствии ремикширует «Go Bang», одну из вещей с «24=>24 Music», и превратит ее в локальный хит (многие до сих пор думают, что его ремикс и есть оригинальная версия песни, на самом деле он имеет мало с ней общего); о существовании всех остальных песен знают лишь самые увлеченные поклонники Расселла.

На лейбле Филлипа Гласса Chatham Square выходит «Tower of Meaning» — саундтрек Расселла к «Медее» Уилсона, забракованный четырьмя годами ранее. При записи за дирижерским пультом стоит Джулиус Истмен, это последняя его большая работа: шесть лет спустя Истмена, абсолютно нищего бездомного с измученным СПИДом телом, найдут мертвым в одном из парков Нью-Йорка. С судьбой композитора красиво срифмовался тот факт, что «Tower of Meaning» больше всего похожа на торжественый реквием. Элегантная, преимущественно сыгранная на духовых, несущая светлую печаль и словно растворяющаяся в небе, эта музыка оказалась слишком сильна и неподъемна для Уилсона, требовавшего от исполнителей «всего лишь немного грусти» и так и не понявшего, что ему с ней делать.

В первый день нового года телеканал PBS показывает международную телевизионную инсталляцию художника Нам Джун Пайка «Good Morning Mr. Orwell». Среди персонажей, занятых в этой фантасмагоричной постановке, — Лори Андерсон, Ив Монтан, Мерс Каннингем, Джон Кейдж, группа Oingo Boingo, Сальвадор Дали и многие другие. Присутствует там и Расселл — в составе группы, аккомпанирующей Аллену Гинзбергу.

На бельгийском лейбле Another Side выходит пластинка «Instrumentals, 1974 — Vol. 2» — три длинных отрывка из «Instrumentals» Расселла, записанные, вопреки названию, в 77-м и 78-м. Куда делась «Vol. 1», не сообщается. Название «Instrumentals» иронично обыгрывает термин «instrumental», использующийся в поп-музыке для обозначения бессловесных композиций; музыка здесь звучит соответствующе. Это, судя по ее изначальной продолжительности, явно предназначавшаяся для консерваторских залов композиция — но настолько простая и игривая, что представить ее исполнение серьезным оркестром вряд ли возможно. Как и любая другая музыка Расселла, она чрезвычайно, до боли красива — но о чем эта красота, к чему она призывает и что именно должна побуждать, никто Расселла расспросить не успел. Остается догадываться и фантазировать; это, пожалуй, единственная вещь музыканта, столь открытая к интерпретации.

Расселл в домашних условиях записывает альбом «Corn» — предельно странную запись на стыке хип-хопа и синти-попа, — и приносит ее Соколову с явным намерением издать пластинку на Sleeping Bag Records. Соколов в ужасе от музыки; Расселл же впоследствии дорабатывает и перезаписывает «Corn» несколько раз, но окончательно его доделать не успевает.

Эрни Брукс: «Артур был страшно увлеченным музыкой человеком, работал над ней постоянно, каждый день, в течение многих часов — но почти никогда не получал того результата, которого хотел. Песню «That’s Us/Wild Combination» он, например, сочинял лет пять — изменял гармонии, добавлял и убирал новые части, работал со звуком. На неизданных записях, которые он оставил после своей смерти, существуют разные миксы одних и тех же вещей — и какие из них нравились самому Артуру больше остальных, сейчас уже не выяснить».

Выходит сольный альбом тромбониста Питера Зуммо «Zummo with an X», фактически — сборник совместных импровизаций Зуммо, Расселла, маримбиста Билла Руйле и трубача Рика Албани. Руйле здесь отвечает за ритм — неспешный, явно вдохновленный индийскими рагами; Албани — за редкие отрывки мелодий; но основной диалог происходит как раз между Зуммо и Расселлом, чьи инструменты часто сливаются словно в единое целое. Похоже разом на AMM, Стива Райха и сольные песни самого Расселла. В 2006-м лейбл New World эту пластинку переиздал, дополнив ее двадцатью минутами неизданного материала.

Композитор и режиссер Фил Ниблок снимает короткий сольный концерт Расселла и показывает его в Нью-Йорке под названием «Terrace of Unintellgibility». Это не единственная съемка выступлений Расселла, но единственная официальная и, безусловно, самая красивая.

Марк Ричардсон, главный редактор Pitchfork: «В 19-минутном фильме всего одна или две монтажных склейки; движения камеры предельно медленны; в основном в кадре находятся объекты, из которых появляется звук — рот Расселла, его руки, его смычок. «Terrace of Unintellgibility» — словно билет в первый ряд на роды, свидетельство того момента, когда музыка только-только появляется в этом мире».

Гэри Лукас, бывший гитарист Капитана Бифхарта, идет по Нью-Йорку и видит гиперактивного цветного юношу, одновременно танцующего и читающего рэп. В голове Лукаса возникает план сделать из парня поп-звезду — и он представляет его Расселлу, убеждает того спродюсировать первый сингл потенциальной звезды и букирует студию. Во время записи обнаруживается, что юноша чрезвычайно плохо читает, не попадает в ритм и совершенно не хочет подчиняться Расселлу. Дело доходит до драки: парень разбивает Расселлу лицо, убегает из студии — и объявляется под именем Вин Дизель одиннадцать лет спустя на фестивале в Сандэнсе с фильмом «Бродяги». Долгое время эта история считалась апокрифом; в этом году наконец нашелся аудиодокумент, полностью ее подтверждающий.

Выходит «Schoolbell/Treehouse», последний сингл Расселла на Sleeping Bag. После этого он больше не работает с Уиллом Соколовым.

Боб Блэнк: «Уилл хотел поднять лейбл на новый уровень, сделать его более коммерчески успешным, и это не вязалось с идеями Артура, который давно уже перестал волноваться насчет успеха своей музыки. Уилл фактически закрыл Артуру доступ к лейблу и перестал с ним общаться».

Выходит сольный альбом Питера Гордона «Innocent». Расселл на нем и играет, и поет, и выступает в роли автора: ему приписана композиция «That Hat», маленький шедевр патентованой расселовской абстрактной танцевальной музыки, мало кем замеченный при выходе и мало кому знакомый даже сейчас.

На лейбле Upside Records выходит «World of Echo» — четырнадцать песен под аккомпанемент виолончели и ударных, полностью записанных Расселлом в одиночку. Расселл относился к этой записи как к демо-версии некоего большого проекта, в котором те же песни должны были быть переиграны оркестром, находящимся не в студии, а на большом открытом пространстве — поле, равнине или пляже; но даже в существующем варианте «World of Echo» пробирает до костей — и не факт, что пробирал бы, будучи записанным иначе. Дрожащий голос самого Расселла, звук виолончели, пропущенной через усилитель, много тишины и еще больше — вынесенного в заголовок эха, — вот и все элементы, из которых альбом и составлен; получается в итоге картина абсолютно интимного характера — будто разговаривает с тобой не человек, а лишившаяся тела душа. Пластинка стала единственным альбомом Расселла, при жизни более-менее замеченным критиками — Melody Maker включил ее в список лучших альбомов года.

Расселлу диагностируют ВИЧ. Остаток жизни он решает провести дома, очень редко дает концерты и пишет музыку по двенадцать часов в сутки. Два его основных проекта этого времени — новый альбом песен под виолончель и инспирированная британской рейв-культурой сюита «1-800-DINOSAUR». Ни один из этих проектов он до своей смерти не закончит.

Том Ли: «Когда он сказал мне, что у него ВИЧ, мне было ужасно грустно. Я думал, что он мне не изменял. Но бросить Артура я не мог. Тогда еще все жили в ожидании того, что ученые вот-вот найдут лекарство от СПИДа, поэтому казалось, что все будет в порядке, что болезнь — всего лишь неприятность, которую нужно пережить».

Расселл вместе с Бобом Блэнком и его женой Лолой работает над сольным альбомом последней. Поначалу продуктивные сессии (записаны два сингла — «Wax the Van» и «I Need More»; второй — последняя песня Расселла, выпущенная при его жизни) вскоре фактически останавливаются из-за резко ухудшающегося здоровья Расселла. В 1989-м ему диагностируют рак горла, и музыкант вынужден проходить сеансы химиотерапии.

Артур Расселл умирает в одной из больниц Нью-Йорка. Ему было сорок лет.

Тим Лоуренс, писатель: «Уже будучи смертельно больным, Расселл сообщил своим друзьям, что о его музыке узнают ровно через десять лет после смерти. Он ошибся всего на два года — об Артуре снова заговорили в 2004-м, — но свою посмертную судьбу он в любом случае предвидел. Раньше люди, как правило, увлекались одним конкретным жанром музыки, сейчас же в моде эклектичный вкус — просто потому что музыка стала доступнее и, очевидным образом, разные ее подвиды стало легче воспринимать. Поэтому для человека современных слушательских привычек музыка Артура, работавшего одновременно в разных жанрах, — своеобразное откровение. В этом смысле он обогнал свое время — но знал, что время догонит его самого».

Выходит первый посмертный альбом Расселла — «Another Thought», составленный из песен, записанных музыкантом для так и не законченной пластинки сольных вещей с виолончелью. Если «World of Echo» был экспериментом по освобождению поп-музыки от условностей ее собственного языка, то «Another Thought», сделанный по похожим правилам (минимум инструментов, в основном — голос, виолончель и драм-машина), — попытка заставить этот язык звучать как можно красивей. Здесь вслушиваешься в первую очередь не в звук, а в мелодии — благо именно мелодий на альбоме хватает с лихвой. К моменту записи этих песен уже знавший о своем смертельном диагнозе, Расселл поет их, словно человек на эшафоте, произносящий последнее слово, — спокойно, воодушевленно, без страха в голосе. Безусловно, самая трогательная его запись — и, наверное, идеальная для первого знакомства с его музыкой.

Выпущен диск «The World of Arthur Russell», ретроспектива Расселла, составленная по большей части из его работ в области диско и немного затрагивающая материал с «Another Thought». До ее выхода синглы с танцевальной музыкой Расселла можно было отыскать только на двенадцатидюймовых винилах и малораспространенных компиляциях — в том, что пластинка позволила огромному количеству слушателей открыть для себя именно эту сферу деятельности музыканта, и состоит его главная ценность.

Выходит «Calling Out of Conext» — компиляция ранее неизданного материала Расселла, составленная из песен, предназначавшихся для альбомов «Corn» и «1-800-DINOSAUR». Во время работы над обоими проектами Расселл вдохновлялся примерно одной и той же музыкой (танцевальным электропопом середины-конца восьмидесятых в диапазоне от New Order до 808 State) — и поэтому «Calling Out of Context» звучит удивительно цельно, не как сборник вытащенных на свет божий архивных записей, а как всамделишный альбом. Музыка здесь и правда похожа на тот же New Order времен «Blue Monday» — хитрые синтезированные биты, глубокий вяжущий бас, простые и доступные вокальные мелодии, минималистские песенные структуры — но на New Order, пропущенный через уникальное расселловское понимание звука. Эти песни начинены эхом в том виде, в котором только Расселл его и понимал, о котором его при жизни не успели подробно расспросить и тайну которого он унес с собой в могилу — эхом щемящим, придающим простым с виду мелодиям заповедную красоту и упоительное чувство ностальгии по несбывшимся временам. Этот звук нельзя сымитировать и нельзя повторить — но в нем совершенно точно возможно пропасть.

Audika Records выпускает сразу два релиза. Первый — «First Thought, Best Thought» — составлен из дополненных и ремастерингованных композиций с пластинок «Instrumentals» и «Tower of Meaning» и двух ранее неизданных произведений Расселла — шестнадцатиминутной композиции «Reach One» для двух электрических пианино и девятиминутного куска эмбиента «Sketch for ‘Face of Helen’», основой для которого послужили полевые записи Гудзона, сделанные Расселом в ранних восьмидесятых. Второй — сингл «Springfield» с незаконченными и неизданными версиями различных песен Расселла.

Стив Натсон, глава Audika Records: «Оригинальная пластинка «Instrumentals Vol.2» вышла ужасной — сам винил был низкого качества, на конверте были неверно указаны люди, которые на альбоме играли, а мастеринг второй стороны был попросту сделан на неправильной скорости. Все эти ошибки мы исправили, а заодно отыскали собранный Артуром альбом «Instrumentals Vol. 1», до этого не издававшийся. Главные же треки на «Springfield» — это ремикс заглавной композиции, сделанный нашими друзьями из DFA, и «See My Brother, He’s Jumping Out», версия «Let’s Go Swimming», которую мы первоначально хотели включить в «Calling Out of Context».

Выходит документальный фильм режиссера Мэтта Вульфа «Wild Combination: A Portrait of Arthur Russell».

Кирилл Сорокин, программный директор фестиваля документального кино Beat: «Когда я случайно наткнулся на этот фильм несколько лет назад, то был поражен, во-первых, самим фактом его существования, а во-вторых, тем, что в Америке он, вообще-то, был весьма популярен: его даже показывали в IFC-центре какое-то время. Тут надо пояснить, что Wild Combination — именно что портрет Расселла, сделанный, как и его песни, без особых излишеств: Расселл в образе буддистского монаха, Расселл в дутой куртке, Расселл в растянутом свитере неопределенного цвета — на этом список возможных декораций исчерпывается. Оказалось, материалов было настолько мало, что режиссеру фильма пришлось доснимать «архивную» хронику того времени (отчего фильм местами напоминает мерцающую видеоинсталляцию, созданную по мотивам песен Расселла). Пару лет назад я показывал его в «Солянке» — пришло, кажется, человек двадцать знакомых (из них десять — посочувствовать), русские субтитры так и не удалось запустить, а как только в фильме начинали говорить, бармен включал блендер (звук которого самому Расселлу, кстати, очень нравился). Я потом ставил его песни вместе со всяким смурным нью-йоркским диско, и это был, по-моему, лучший мой диджей-сет и уж точно самая удачная метафора музыки Расселла — его гениальные песни, звучащие для абсолютно пустого танцпола».

Выходит «Love Is Overtaking Me», компиляция совсем ранних песен Расселла, записанных в семидесятые.

Стив Натсон: «Love Is Overtaking Me» состоит из ранних кантри-песен Артура, неизданных треков его группы The Flying Hearts и сессий с Джоном Хаммондом. Это, по всем признакам, кантри и фолк, но кантри и фолк в стиле Артура. Очень странная, но прекрасная музыка, вдохновленная американским кантри-певцом Рэнди Дэвисом».

Британский исследователь диско Тим Лоуренс выпускает книгу «Hold on to Your Dreams» — первую подробную биографию Расселла.

Тим Лоуренс: «В Артуре меня привлекло многое: его музыка, его любопытное отношение к сотрудничеству с другими музыкантами, его идеализм, его серьезность и его чувство юмора. Книга — попытка не только пересказать всю историю его жизни, но и проанализировать различные формы его музыки, осмыслить его творческое наследие».

Выходит «The Sleeping Bag Sessions», компиляция редких и неизданных ремиксов песен Расселла, выходивших на Sleeping Bag Records. Среди прочего на ней можно отыскать шизофреническую двенадцатиминутную переделку «Go Bang» за авторством Уольтера Гиббонса — настолько нестандартно треки Расселла никогда не препарировались.

Группа Arthur’s Landing, составленная из музыкантов, работавших с Расселлом в разное время (среди них — Эрни Брукс и Питер Зуммо), выпускает дебютный одноименный альбом. Пластинка полностью составлена из переигранных песен Расселла, как изданных, так и неизданных, и, по заверениям музыкантов, единичным проектом не является.

Эрни Брукс: «Это не попытка заработать на имени Артура. Arthur’s Landing — это отчасти способ вспомнить Артура и отчасти способ лучше понять нас самих. После долгих лет дружбы с Артуром, после многих часов игры с ним, после того, как мы провели столько времени, наблюдая за тем, как он сочинял и записывал свою музыку, мы все чувствуем, что в его песнях остались части всех нас — тех, кто его окружал. Музыка Артура — большая часть нашей личной истории».