Новое немецкое кино-2021

[Doerty]

Сограждане, что же, начнём осенний сезон

Давешнее отключение Фейсбука, обрёкшее нас на горшую немоту, чем та, на которую- по счастью, как и мы, на недолгое время, -был осуждён во время оно Царицей Ночи Папагено, со своим замком на устах способный, во всяком случае, горестно хмыкать, побуждает нас- побуждает, конечно же, отключение Фейсбука, а не Папагено, -не медлить с высказыванием слов, которые должны быть сказаны, с написанием постов, которые должны быть опубликованы. Уже завтра в «Жовтне» стартует- если я не сбился со счёта, в 27-й раз, - «Новое немецкое кино». Я писал о фильме-открытии фестиваля, режиссёрском дебюте Даниэля Брюля, «Плохом соседе», и о «Сопернике» Маркуса Ленца, который получил диплом жюри национального конкурса ОМКФ, в одном из одесских текстов для «Укринформа», и со всегдашней готовностью автоплагиатора размещаю эти тексты ниже, но, вместе с тем, призываю друзей немецкой культуры не ограничиваться этими фильмами. Меня особенно заинтересовал Фабиан по одноимённому роману Эриха Кёстнера, восхитительно остроумном и пронзительном повествовании о филологии, любви и Веймарской республике, снятый Домиником Графом, которого я запомнил на всю жизнь по картине о любовных невзгодах Фридриха Шиллера Возлюбленные сёстры, который когда-то тоже показали в программе «Нового немецкого кино»- а больше никогда и нигде не показывали, так что всякий раз, когда трудности акклиматизации, рабочий завал и душевная лень мешают мне выбраться на фестивальный сеанс, я думаю о том, что навсегда пропускаю что-то подобное Возлюбленным сёстрам.

Прилагая описание картин на сайте организовавшей фестиваль компании Артхаус Трафик (https://arthousetraffic.com/.../fes....man-film-2021/), хочу разместить и фрагмент «Волшебной флейты» в её лучшем, на мой вкус, исполнении- запись 1952-го года, Венская филармония, дирижёр Герберт фон Караян. Никогда мягкосердечный Папагено со своим замкнутым ртом не был так экспрессивен, проявляя столь неожиданные для его характера скептицизм, насмешку и раздражение, никогда прощание Тамино и трёх дам не было пронизано такой нежностью и печалью.

P.S. В первых абзацах- о Королях рэпа Мирослава Латыка, не стал их сокращать, поскольку фильм можно будет увидеть вскоре после «Нового немецкого кино», на «Киевской неделе критики», о которой- позднее.

...Скоропостижная кончина Юрия Минзянова в ноябре прошлого года позволила по-настоящему остро ощутить, насколько значительный вклад способен внести в развитие индустрии один человек. Открывший национальный конкурс Одесского кинофестиваля фильм Мирослава Латыка Короли рэпа, который стал последним выходящим на экраны проектом продюсера, под чьим руководством были созданы картины Павла Острикова, Аркадия Непиталюка, Натальи Ворожбит, Романа Перфильева и многих других, напоминает об исключительной способности Минзянова распознавать таланты, его жанровой смелости и готовности поднимать неудобные темы.

Действие картины разворачивается приблизительно в тех же сельских краях- разве что несколько южнее, -где, словно дилижанс по прериям Дикого Запада, тряслось по разбитым пыльным дорогам такси из Припутних Аркадия Непиталюка. В этом насыщенном выразительными проявлениями безработицы и бесправия, невежества и смекалки, яркими до эксцентричности характерами пространстве, существующем будто в пограничье между цивилизацией и варварством, городом и селом, пришедшей в упадок традицией и маргиналиями современности, умами владеет убеждённость, что преуспеть в жизни можно лишь убравшись как можно дальше от родных мест. Быть может, главный герой является единственным из местных обитателей, не разделяющим этой уверенности, опустошающей украинские сёла и ПГТ, словно объявленная из-за чрезвычайной ситуации эвакуация. Этот начинающий рэпер, кажется, вовсе не стремится променять стены фамильного гнезда, которое пытается продать его мечтающая о городе мать, на возможность покорить столичную сцену. Быть может, из-за влечения к прелестной продавщице из продуктового магазина, обаятельной и бойкой на язык, как гоголевская Оксана, он вроде бы вполне готов удовлетвориться успехом в местном ночном клубе.

Однако здесь встречаются не только гоголевские красавицы, но и гоголевская нечисть. Роль Басаврюка в судьбе юного музыканта призван сыграть его одноклассник, вернувшийся из заветного городского мира на дорогом автомобиле. Он предлагает герою в качестве дружеской услуги и небольшой подработки подбросить его с товарищами на своей старенькой «копейке». Герой соглашается- и неожиданно для себя втягивается в уголовное предприятие такого характера, что ему остаётся, кажется, лишь ждать, пока у него самого отрастут рога и копыта, или попытаться выбраться из дела, рискнув своей жизнью и жизнью близких.

Существование вне закона, так часто избираемое в рэперской субкультуре словно хвастливая поза, в картине Латыка предстаёт как естественная повседневность наших сограждан, которые, даже будучи вполне законопослушными, едва ли посчитают зазорным уклониться от уплаты налогов или, скажем, купить автомобиль в обход таможенных сборов- скорее не из скупости или извечного стремления жить не по средствам, а из-за укоренившегося (и не так уж часто опровергаемого) мнения, что государственные институции скорее обременяют, чем поддерживают и оберегают их существование. В одной из лучших сцен фильма герой, явившись в полицейский участок, чтобы сдать банду, вовлекшую его в душегубства, замирает, услышав диалог стражей порядка- и покидает учреждение, понимая, что здесь ему нечего ждать помощи. Словно Одинокому Всаднику вестернов, юноше приходится самостоятельно решать свои проблемы, что представлено как проявление не героизма, а безысходности, как свидетельство беспомощности социально-политических структур.

Действие Плохого соседа Даниэля Брюля из программы «Специальные показы», кажется, разворачивается совсем в ином обществе, сумевшем преодолеть наследие тоталитарной эпохи. Однако те незалеченные травмы прошлого, те затаённые обиды и идейные противоречия между представителями различных поколений и регионов, которые выявляют авторы ленты, по сути не слишком отличаются от хорошо знакомых нашим соотечественникам.

Центральный персонаж режиссёрского дебюта Даниэля Брюля, которого сыграл он сам- собственно популярный немецкий актёр с испанскими корнями Даниэль, живущий с супругой и детьми в роскошной берлинской квартире, одновременно готовящийся к исполнению роли Бетховена («Достань лучшую биографию Бетховена», -просит он своего агента и, обнаружив, что лучшая биография занимает 846 страниц, сходится с агентом во мнении, что 120-страничная книга будет в самый раз) и суперзлодея из голливудской франшизы. По дороге в аэропорт, где он должен отправиться в Лондон на пробы, Даниэль заходит выпить чашку кофе в маленькую забегаловку, за стойкой которой встречает немолодого господина, которого, кажется, видит впервые- и который, кажется, знает о нём всё.

Начав с весьма едких суждений по поводу фильмов, в которых сыграл Даниэль и особенностей его исполнения, этот человек, назвавшийся Бруно, с особенной язвительностью проходится на счёт принесшей актёру известность картины о Штази, сделанной, дескать, заносчивыми западногерманскими тупицами, не имеющими ни малейшего представления о жизни в ГДР. Замечания Бруно о том, что социалистический период вовсе не был столь нелепым и жестоким, каким его представляют в кино, его критические замечания в адрес Гельмута Коля, «который обманул немцев лживыми обещаниями», наводят Даниэля на мысль, что его собеседник сам работал на Штази. Однако, к его смущению, выясняется, что Бруно, напротив, провёл несколько лет в печально известной тюрьме Штази Хоэншёнхаузен.

Впрочем, крах коммунистического блока, падение Берлинской стены отнюдь не сказались положительно на жизни этого бывшего узника режима. Вследствие упадка восточногерманской промышленности, ставшего следствием объединения Германии, он потерял работу, а его отец потерял квартиру, в которой прожил полвека, в ходе джентрификации, весьма напоминающей аналогичный украинский процесс- подручные могущественного застройщика, натолкнувшегося на нежелание отца Бруно продавать квартиру, в качестве дружеского предупреждения сломали ему пальцы. Именно в этой отнятой и преобразованной в соответствии с современными вкусами квартире и живёт теперь Даниэль.

Растерянный Даниэль пускается в сбивчивые попытки оправдаться, он-де ни о чём не подозревал, приобретая жилплощадь. Однако невольное чувство вины перед Бруно быстро развеивается, когда становится очевидным, что тот одержим жаждой мщения, и, похоже, вполне способен испортить Даниэлю жизнь. Живущий в доме напротив, наблюдательный и стремящийся к реваншу, Бруно оказывается в курсе семейных перипетий актёра, а постепенно обнаруживает и куда более близкое знакомство с жизнью Даниэля, чьё благополучие стало для него издевательским отражением его собственных несчастий. Именно у него, Бруно, неприметного старожила, который всегда дома, оставляют посылки для Даниэля, которые затем забирает секретарь актёра. Именно он, Бруно, работает- воспринимая эту должность как очередное унижение, -в клиентской службе поддержки в банке, где держат деньги актёр и его супруга, так что ему хорошо известно, на что они тратят средства в тайне друг от друга. И эти тайны он выкладывает ошеломлённому Даниэлю одну за другой.

Фильм о персонаже, столь нарочито схожем с режиссёром-дебютантом, можно воспринимать как проявление горькой самоиронии актёра, рассуждение об уязвимости популярных кинематографистов перед преследованиями завистников, откровения о зыбкости, иллюзорности успеха. Но наиболее примечательной кажется социальная составляющая повествования. Едва ли случайно, что имя плохого соседа Даниэля (чья фамилия, заметим, в фильме не произносится) созвучна с фамилией Брюля. Этот герой, осведомлённый о жизни Даниэля не хуже, чем он сам, воспринимается не просто как недоброжелательный преследователь, а как доппельгангер, характерный для немецкого искусства образ зловещего двойника, связанного с оригиналом прежде всего не внешним сходством- которое может и вовсе отсутствовать, -а тем, что он воплощает тёмную сторону его склонностей и желаний, скрытую от окружающих и от него самого.

При этом Бруно- этакий социальный вариант доппельгангера, не демонстрирующий сокровенные, вытесненные черты личности Даниэля, а олицетворяющий черты немца, чьё вытесненное на обочины общества существование представляет собой противоположность жизни его преуспевающего молодого соотечественника. Бруно словно материализуется из подавляемых угрызений совести Даниэля, выступает живым свидетельством, что распад советской империи отнюдь не принёс всем гражданам восточноевропейских государств, прошедших через демократические преобразования, торжество справедливости и богатство возможностей. Ленте Брюля, напоминающей о жертвах прогресса, развеивающей прекраснодушные иллюзии, будто перемены оказались не по вкусу лишь приверженцам диктатуры, подошла бы в качестве эпиграфа заключительная фраза Смерти рабочего Михаэля Главоггера: «Посмотрите, не забыли ли вы кого-нибудь в темноте».

Если Даниэль и Бруно воплощают представителей разных, предельно далёких друг от друга сословий немецкого общества, в другом немецком фильме, созданном в копродукции с украинскими продюсерами и вошедшем в национальный конкурс, Сопернике Маркуса Ленца, сюжет строится на противостоянии персонажей, будто принадлежащих к разным мирам. Девятилетнего мальчика из украинского села- такой же вотчине экономического и культурного упадка, как и место действия Королей рэпа, -после смерти приглядывавшей за ним бабушки отправляют вместе с прочей контрабандой в Германию, где его мать ухаживает за домом пожилого вдовца и скрашивает его одиночество. Добродушный, пускай и скаредный хозяин вполне мил с ребёнком, однако тот плохо идёт на контакт, стремясь полностью завладеть вниманием вновь обретённой матери и ощущая, что она является жертвой мучительной эксплуатации.

Ситуация обостряется, когда украинку начинает мучить воспаление аппендикса. Симпатия к ней и мягкосердечность борются в душе немца со страхом попасть в неприятности из-за того, что он пустил к себе в дом нелегалов. В конце концов почтенный бюргер отвозит находящуюся чуть ли не при смерти женщину в больницу и спешно скрывается, а затем вместе с мальчиком уезжает от греха подальше в загородный дом.
Вынужденная изоляция, вопреки неизбывным опасениям немца и глухой враждебности ребёнка, постепенно сближает героев, кажется, в равной мере одиноких, страдающих и напуганных. Их загородный быт начинает напоминать семью, хотя мы и подозреваем, что эрзац-отец здесь будет заботиться о ребёнке, пока эта забота не будет сулить ему серьёзных проблем и особенных расходов, в то время как ребёнок едва ли испытывает к своему невольному опекуну подлинную привязанность.

В повествовании выражено универсальное чувство общечеловеческой солидарности, которое в минуты опасности, тревоги или тоски способно объединить людей, принадлежащих к различным культурам и поколениям, даже если они не испытывают друг к другу особенной симпатии.

Однако фильм раскрывает и куда менее приятные особенности нашей природы. Если добропорядочный гражданин Западной Европы не только пользуется низкооплачиваемым трудом нелегальной эмигрантки, но и, эксплуатируя её социально-экономическую беззащитность, спит с нею, испытывая при этом не угрызения совести, а лишь боязнь почувствовать на плече руку Закона, то чувство почти звериной вражды, которое поначалу испытывает к нему, а затем и к его соотечественникам маленький украинец, кажется не только инфантильным проявлением Эдипова комплекса, но и чистой, незамутнённой воспитанием и этическими представлениями ксенофобией.

В этих взаимоотношениях героев, ставших следствием унизительных для обеих сторон уз рабовладельцев и рабов, эксплуататоры, как свидетельствует повествование, обречены на поражение. Изнеженный, дряхлый, малодушный европеец уступит- хотя бы в силу возраста, -территорию выходцу из далёких краёв, полному энергии, силы юности и отчаянного стремления отвоевать своё место под солнцем. Последнего, как могли убедиться герои Королей рэпа, юному персонажу Соперника едва ли было бы легче добиться в родной стране.

YouTube